День первый
— Я вас днем ждал.
— Мы в обед только приехали.
— Где остановились?
— Там же.
Седой мануальный терапевт привычно отминал корчащего гримасы Артема. На его страдания никто бездушно давно не обращает внимания, и поэтому он молчит. Мать, т.е. я, с непробиваемым лицом говорит «Надо», дядя доктор — «Не прикидывайся». А ребенок все равно не может изжить в себе страх, и каждый раз лезет на кушетку как на эшафот. Плакать запрещают. Как говорится: ситуация проходит, а впечатление – как ты себя в ней повел – остается.
— Я почку застудила недавно.
— Ты не почку застудила, ты позвоночник застудила. Он у тебя весь кривой.
— Поправите?
— Артем будет ждать?
Я пожала плечами. Кто ж его знает.
— Подождет, конечно.
— Тогда пошли.
Мануальный терапевт достал очень короткие очень тонкие иглы и обтыкал мне пальцы. Через пятьдесят минут снял и провел короткий массаж.
Стоя вместе с сыном на трамвайной остановке под резкими порывами ветра, я чувствовала, как холод щиплет лицо, а от позвоночника идет тепло. Впервые за несколько лет я не замерзла на улице.
Один час был нужен на избавление от моей аллергии «на холод».
Некоторые люди испытывают сильную боль, когда им втыкают иглы, мне вот уже второй раз было очень даже терпимо. За разговором с доктором я не каждый раз замечала, что мне воткнули еще одну.
— Все.
Я оглядела свои пальцы с торчащими черенками игл, похожие на продолговатые палицы с шипами.
— А можно мне еще куда-нибудь воткнуть, чтобы я не курила?
Доктор взял в руки отложенный пинцет.
— Конечно. Что ж ты сразу не сказала.
Он выдернул все иглы и переставил их в очень болезненные точки. Все пятьдесят минут я чувствовала сильный жар до локтей.
Сделать аллергию больнее, чем снять.
День третий
— Иглы тупятся? С каждым разом все больнее и больнее.
— Нет. Иглы не тупятся, чувствительность повышается. Курила?
— Пробовала.
— Тошнит?
— Тошнит.
— Не бери больше, а то рвать будет.
В этот день мы с Артемом и нашей общей подругой посетили сначала итальянскую пиццерию, а после китайский ресторанчик. Поводом послужил девятый день рождения Артема.
Однообразное начало разговора начинало раздражать.
— Курила?
— Да. – Я немного помолчала и добавила. - И пила.
Мануальный терапевт нахмурился.
— Не испытывай меня.
Как же больно ставить иглы. Каждый прокол отдается в плече.
В этот день я выкинула пачку вместе с сигаретами.
День пятый
Артем вцепился в меня около двери кабинета с кушеткой. Почему-то под конец его страх увеличивается, хотя должен наоборот уменьшаться. Его детскому подвижному телу были нипочем закрутки мануальщика. А вот я хрустела каждый раз. Иглы ему не ставят.
— Давай разделаемся с этим побыстрее.
Сын не ждал другой реакции, но надежда всегда жива.
— Артем лучше стал. – Поделился наблюдением доктор.
— Да. Я сама замечаю. Послушней стал.
Мануальный терапевт, отмяв ребенка принялся за мою спину.
— А я как?
— Хорошо. Еще пару раз придешь, так быстро не делается.
Он загибал мою шею в разные стороны до приличного хруста.
— Вы ни одну шею не сломали?
Все мое лицо выражало серьезность вопроса.
— Нет. Иначе не стаял бы сейчас, а сидел.
— Ну да.
Подуспокоилась я, чувствуя, как глаза возвращаются из ошалевшего положения в нормальное.
В этот день на остановке меня грел поясничный отдел.