Подобраться к поселению незамеченными, оказалось довольно проблематично. Через некоторое время после того, как повозка съехала с великой дороги и забрала резко вправо, лес довольно скоро и довольно неожиданно кончился. Если великую дорогу хоть как-то прикрывала тень и освежала сохраненная кронами прохлада, здесь об этом приходилось только мечтать.
Но Мавра особо не расстраивалась. Ехали они там ведь уже ночью. После практически бессонных суток, толстуха клевала носом, иногда вскидывая голову и проверяя, едут ли они еще и по дороге ли. Рича, умная лошадь, безукоризненно везла повозку вперед, даже не получая постоянных указаний сверху. Ребека, не совсем понимавшая, куда и зачем они едут, спала внутри, коленками уперевшись в медвежью клетку, в которой, в свою очередь, неспокойно почивал Мишка.
Ближе к рассвету впереди замаячило искомая цель, больше похожая на наклонную глыбу. Всматриваясь издали, старуха видела, что стена, обнимавшая поселение, с левой стороны имела две башни по периметру, а с правой ни одной, к тому же стена с правой стороны была значительно ниже, как будто оттуда ничего не угрожало. Это казалось более чем странно, тем более, что караул здесь несли с поразительной ответственностью, но лишь на левых башнях. Мавра нутром чувствовала возникшее при их появлении движение возле ворот. Это ее не обрадовало. Движение носило враждебный характер. Запоздало толстуха подумала о том, что, возможно, нужно было отправить внучку с медведем вместе с Руфью, но потом отбросила эту мысль как непотребную. Что бы ни было, пусть уж лучше находятся рядом. А уж Мавра постарается, чтобы это было самым безопасным местом. Ну, или, по крайней мере, не самым опасным.
Тем временем, повозка бесстрашно без заминок и остановок продолжала свой путь вперед, навстречу воротам. Несмотря на то, что поселение Мавра заметила еще до рассвета, к воротам она добралась уже при ярком утреннем свете. И тут она поняла, почему предпочитающий уединение народ отстроил себе высоченный забор только с одной стороны. Оказалось, что с правой, сразу возле поселения, пролегал ровненький обрыв. Издали его совсем было не заметно, но теперь взгляду открывался чудный вид распоротой земли, демонстрирующей в безобразной бездонной ране каменные ткани. Тут же Мавра прекрасно представила, как люди, живущие за воротами, расправятся с ними, не придись они ко двору.
Старуха окриком разбудила внучку и вплотную подъехала к воротам. Самим воротам тоже стоило уделить внимание, чем откровенно и занялась, открыв спросонья глаза и рот Ребека. Высоченные, отбрасывавшие тень на огромное расстояние, по случаю восхода, но узкие, так, что протиснется только одна повозка, ворота были тоже каменными, как и стены. Мавра никогда не видела таких, однако, дорога упиралась в камень. Гладкий и ровный, без трещин, серый камень.
Повозка встала. Пару минут все, даже лошадь, в ожидании созерцали преграду. Ничего не происходило. Даже странно. Старуха ясно знала, что по ту сторону притаились несколько человек. Она чувствовала их присутствие, могла даже сосчитать, сколько их. Мавра удивилась, раньше такого проявления своих способностей она не наблюдала. Видимо, дар, отданный Саной, открывал новые, доселе неизвестные грани своих возможностей. Ребека перебралась ближе.
— Почему они не открывают?
Бабка пожала плечами.
— Может, еще рано? Они просто все спят? Может, надо постучаться?
Чернавка перепрыгнула через лавочку старухи, намереваясь постучаться. За воротами послышались голоса и какой-то скрип. Ребека шустро вскарабкалась обратно.
Вопреки ожиданиям, ворота не открылись. Но с краю, на уровне среднего человеческого роста прямоугольник стены ушел внутрь и открыл славное гладкое окошко. От неожиданности женщины молчали и ждали, что будет дальше. А дальше мужской голос резко произнес.
— Кто вы такие и что вам нужно?
— Мы заблудились и очень устали. Пустите нас.
— Уходите туда, откуда пришли.
— Но мы не знаем, куда. Мы шли целую ночь и попали к вам. Неужели вы не можете дать нам приют на некоторое время, чтобы отдохнуть?
Ответ был однозначным.
— Нет!
И на все остальные просьбы невидимый собеседник отвечал так же.
— Дайте нам хотя бы проводника, чтобы вывел на великую дорогу.
— Езжайте обратно, откуда приехали, скоро окажетесь на ней.
Мавра больше не могла придумать веских доводов, чтобы попасть внутрь. Оставался только один, не совсем честный, однако уже неоднократно проверенный способ.
— Ба, ну и что теперь? Мы же не перелезем через стену?
Мавра хрюкнула, вот как раз это ей в голову и не пришло. Да и большой риск проторчать под забором до скончания века, пытаясь перекинуть через него свое, с любовью откормленное тело. Она придумала кое-что другое.
Старуха неуклюже слезла с повозки, расправляя онемевшие конечности от долгого сидения. Переваливаясь с ноги на ногу, подковыляла к прямоугольному окошку. С другой стороны как раз в это время уже собирались вставить камень обратно, демонстрируя тем самым, что разговор окончен, и чужаки напрасно до сих пор надеются на гостеприимство местных жителей. Мавра заглянула внутрь и, останавливая руку с занесенным камнем, протянула.
— Э-э-э…
В ответ на голос в проеме показалось лицо. Точнее, глаза и небольшая поверхность лица вокруг. Мавра успела заметить черную линию аккуратно подстриженных усов. Потом, не теряя времени, мысленно «попросила» его открыть ворота. Но, вместо того, чтобы выполнить просьбу, отказ на которую не принимался, человек закатил глаза наверх, и буквально отвалился от смотрового окошка. Мавра услышала довольно громкий удар. Это, судя по всему, отвалившееся тело достигло земли. Такого поведения не ожидал никто, судя по некоторому замешательству, возникшему по обе стороны ворот. Потом внутри послышалось тихое шушуканье. Мавре показалось, что она услышала слово «наказала». Это было еще более неожиданным. Теперь спасти их могло лишь бегство. А, учитывая то, что в наличие была только одна уставшая лошадь, которая не поскачет ни за какие коврижки, а просто сразу упадет, безразлично принимая любую участь, спасенья не было. Женщина, замерев, ожидала.
Между тем, внутри, видимо приняли какое-то решение, поскольку голоса смолкли и скрипнув, начали открываться ворота. И здесь была еще одна неожиданность. Ворота открывались не так, как обычная дверь. Каменная пластина начала подниматься вверх. Открывал ее какой-то механизм, потому что рядом не было видно никакого гиганта силача, способного поднимать каменные глыбы. Но самой большой неожиданностью для приезжих стал вид людей, поджидавших внутри. Это были карлики. Ниже Мавры раза в два, а то и больше. С двух сторон от ворот стояли маленькие людишки, во все глаза смотревшие на толстуху. Маленькие тела были упрятаны в балахоны, опускавшиеся до земли. Коротенькие ручки прятались в длинные просторные рукава. Непокрытыми оставались лишь головы, казавшиеся непропорционально большими. Так как Мавра так и не двинулась с места, то оказалась как раз около того места, где упал человечек. До сих пор неподвижное тело успели оттащить в сторону и уложить на траву. Рядом лежала маленькая лестница, благодаря которой, видимо, человечек добирался до смотрового окошка. Карлики переглянулись и один из них, самый крайний к старухе сказал.
— Мы не знали, что вы тоже, как и Хозяин обладаете праведным даром. Иначе мы сразу бы открыли.
Голос говорившего доносился откуда-то снизу и был тонким и писклявым. Мавра смекнула, что именно из-за голоса возникла вначале заминка. Видимо, зычным мужским голосом здесь обладал не всякий. Ее догадку подтвердил другой карлик, стоящий рядом с телом. Он пищал еще более тонким голоском.
— Простите, Хозяйка, нас всех и Гони, за то, что грубо разговаривал с вами. Если бы мы только знали, что вы Хозяйка, мы бы никогда не позволили себе ничего подобного. – карлики активно закивали головами. – Хозяйка, простите Гони.
Говоривший карлик показал рукой на зычноголосого. Еще не совсем придя в себя от увиденного, старуха поняла, что маленькие люди думают, будто лежащий на зеленой травке человечек наказан ею столбняком, и просят вернуть его к жизни. А еще называют ее Хозяйкой. Ведь ни к лошади же или притихшей Ребеке они обращаются. А еще у них есть хозяин. Все это было очень интересно, но да об этом потом. Главное – Гони. Маленький несчастный карлик, павший жертвой Мавры.
— Э-э-э… — еще раз протянула старуха. Похоже, несколько сюрпризов лишили ее на некоторое время дара речи. Карлики, памятуя об участи Гони при произнесении подобного мычания, в ужасе шарахнулись в стороны.
— Простите, Хозяйка, – залепетали карлики, — конечно, поступайте, как сочтете нужным.
Старуха закрыла рот и, устыдившись своего поведения, пошла к телу, старательно смотря под ноги, чтобы ни на кого не наступить. На деле же получилось, что толстуха своей самой неуклюжей походкой бочком пробралась к Гони, чуть не наступив на него. Если бы это произошло, карлики подумали бы, что невесть откуда прибывшей «Хозяйке» показалось недостаточной совершенная расправа. Она решила раздавить его ногами, чтоб уж наверняка. Однако, несмотря ни на что, Мавре удалось приблизиться к Гони и склониться над ним. Карлики почтительно столпились вокруг, не решаясь что-либо произнести.
Распростертое тело не подавало никаких признаков жизни. Поначалу Мавра даже испугалась, что произошло непоправимое. Но тут же успокоила себя тем, что никакого колодца не возникало: ни гедеонова, ни какого-нибудь их там еще. Осторожно, двумя пальцами старуха подняла карликовую руку, принадлежавшую Гони, потом отпустила. Рука безвольно шлепнулась обратно в траву. Тыльной стороной ладони Мавра похлопала бесчувственного – ожидаемого эффекта не последовало. Вокруг послышался тихий ропот карликов. С непроницаемым лицом старуха присела рядом с Гони на землю, подумать.
И тут в дело вмешалась ее позабытая ею внучка. Ребека ловко прошмыгнула в полукруг, образованный маленькими людьми в балахонах. Ее появление стало для них настолько неожиданным, что никто не проронил ни слова, когда девчонка без особых церемоний выплеснула в лицо Гони остатки с таким трудом собранной накануне воды. Все, включая Мавру, перевели потрясенный взгляд с чернавки на карлика. Гони, лицо которого было светло серого цвета, сделал глубокий вздох и вернул зрачки на прежнее место. Карлики возликовали. Несколько сразу бросилось ближе к Мавре и Ребеке. Вокруг послышались возбужденные писклявые голоса. Карликов стало гораздо больше, чем было вначале. Теперь двинуться для толстухи не было абсолютно никакой возможности. Вокруг карлика с мужественным голосом постоянно мельтешили представители маленького народца, наперебой рассказывая озирающемуся Гони историю, которая с ним только что приключилась. При этом они нисколько не стеснялись присутствия Мавры и ее внучки. Старуха, задумчиво раскуривала в трубке невесть откуда взявшийся при ней табак. Ребека же с щенячьей веселостью играла с двумя детьми карликами. Она поднимала их над головой, а когда они начинали боязливо вертеться в руках, опускала обратно. Несмотря на это, игра нравилась всем. И карлица – мама, стоявшая рядом, благосклонно позволяла поднимать своих детей. Разве можно не доверять девушке, спасшей Гони от проклятья, наложенного Хозяйкой!
Гони, меж тем, разобравшись с помощью своих соплеменников в ситуации, подошел к Мавре. Он низко поклонился ей, так, что она потеряла его из виду. После поклона карлик сказал низким мужским голосом.
— Простите, Хозяйка. Гони действительно заслужил то проклятье, которым вы наказали его. Гони следовало сразу узнать вас, и немедленно открыть ворота. Но, милость Хозяйки была столь велика, что она сжалилась над Гони и вернула его к жизни. – Карлик еще не пришел в себя от пережитого, да и остальные нагнали страху, поэтому он говорил о себе в третьем лице, принижая значение своей персоны. – А теперь, если Хозяйке угодно, ее проводят в ее дом.
Хозяйке было угодно. Она благосклонно махнула головой.
Апартаменты нежданной Хозяйки оказались на самой окраине. Большой домик с широкой дверью. Хотя сказать большой про него можно было только в сравнении с остальными домиками. Приземистые, замазанные снаружи глиной и покрытые соломой домишки выстроились в шахматном порядке вдоль улицы. Что, надо сказать, несколько мешало Мавре передвигаться. Она, хоть и старалась ступать как можно аккуратнее, но все же пару раз зацепила локтем выступающие края крыш. Карлики суетливо бегали вокруг, хватая Хозяйку за руки и подол, изо всех сил пытаясь провести ее без потерь для жилого массива. В довершение всего под ноги старухе то и дело кидались дети карлики, которые весело играли в салки с Ребекой. При своем среднем росте чернавка выделялась чуть ли ни на половину среди местных жителей, но их плотные кряжистые фигурки были значительно шире, чем у Мавриной внучки. Местные детишки показались ей чрезвычайно забавными. Она сразу же подружилась с двумя из них, братом и сестрой. И теперь, все вместе, они с визгами носились вокруг Мавры, уворачиваясь от длинных рук Ребеки. Родители проказников сначала хотели было приструнить шалунов, но передумали, ведь те играли с помощницей самой Хозяйки. И не стали мешать.
Старуха, между тем, подверглась большому испытанию. Мало того, что нужно было следить за тем, куда идешь, чтобы ненароком не снести крышу какому-нибудь домику. Еще нужно было глядеть под ноги, сгибая отрезок туловища, именуемый шеей, чтобы вовремя заметить очередного промелькнувшего в непосредственной близости от ног карлика и не раздавить его. При этом карлики, болтающие без умолку и одновременно, показывать дорогу предпочитали дергая за подол в нужном направлении. Так что Мавре регулярно приходилось подтягивать юбку. И, в конце концов, она просто вцепилась в пояс.
Когда пришли на место, карлики остановились и смолкли. Старуха и чернавка непонимающе переглянулись. Дело было в том, что они стояли перед домиком, всего на пару десятков сантиметров выше остальных. Может быть, для маленького человечка подобная высота и будет хоромами, но для Хозяйки была точно маловата. Гони, важно переставляя короткие ножки, подошел к домику, вытащил из крепления на стене факел, обмакнул его в жестянку, наполненную из монтеровского колодца, стоявшую тут же. Гони распахнул широкую дверь и нырнул в нее первым. По отблескам факела, Мавра поняла, что сразу за дверью находится лестница, ведущая вниз. Никто из карликов за Гони не последовал, Ребека, прекратив свою забаву, выжидательно смотрела на бабку, предоставляя ей право первой последовать за басистым коротышкой. Огонек факела в руках Гони уже исчез из виду, оставляя только расплывчатые блики на стенах. Толстуха согнулась посередине, но этого оказалось не достаточно, чтобы пройти под низким дверным проемом, пришлось согнуть колени. Хорошо еще, что уже через четыре ступеньки старуха смогла полностью выпрямиться. Мавра жутко не любила нагибаться: это было ее самое нелюбимое занятие после бега. Впрочем, когда она в последний раз бегала, не помнил никто, включая ее саму. Следом за старухой прошмыгнула Ребека, помахав в проходе рукой двум собратьям по играм, оставшихся у входа. Часть карликов последовала за ними, а остальные поспешили к повозке и лошади, а также будить тех, кто еще находился по случаю раннего часа в кровати и не знал, что произошло.
Спускаясь все ниже и ниже по глиняной лестнице с узкими ступенями, Мавра старалась поспевать за Гони, который бойко шагал впереди и иногда поворачивался, чтобы удостовериться, что Хозяйка следует за ним. При свете факела его короткая фигура в балахоне выглядела особенно отталкивающе. Ребеку коробило всякий раз, когда непокрытая голова поворачивалась и склабилась. Она тут же живо представляла себя в склепе в компании ожившей усохшей в рост мумии. Чернавка вцепилась в подол бабки, та от неожиданности крякнула и оступилась. Оставшийся путь по лестнице был проделан кубарем.
Выкатились они в просторное помещение, освещенное множеством факелов, похожих на тот, что держал в руке Гони. Жители поселения следили за тем, чтобы они не гасли. Карлик успел выскочить первым, не попав в общую свалку с Хозяйкой и ее помощницей, и теперь прилаживал свой факел у входа на лестницу. Пока Мавра охая, проверяла, все ли цело в ее теле, из темноты лестницы на свет выбрались остальные карлики. Ребека предпочла затеряться среди них. Тщетная попытка. Бабка прожгла ее свирепым взглядом. На помощь чернавке пришел Гони, решивший, видимо, что Хозяйка просто решила быстрее спуститься, оттого и проделала половину пути кувырком. Он привлек к себе внимание, сказав.
— Хозяйка может пройти к себе.
Лжехозяйка гневно прошествовала мимо него в указанном направлении. За ней на расстоянии семенила Ребека. Карлики все, даже Гони, остались позади. Обстановка комнаты, в которую попали женщины выглядела совершенно обычно и даже бедно. Две деревянные лавки ютились около стен, занавешенных тканью цвета и качества карликовых балахонов. Один деревянный стул и небольшой столик стояли посередине, в дальнем углу притулился пухлый мешок, из которого торчала солома. По периметру не очень ровных стен были вделаны подставки, в которых сидели факелы. Мавра грузно плюхнулась на стул, Ребека облюбовала мешок с соломой. Не успела старуха ни о чем спросить, как низкорослый народец исчез на лестнице.
— Здесь живет их Хозяин. Он тоже большой, то есть высокий, ну, то есть, не карлик. – Заговорила со своего мешка девчонка.
— Откуда ты знаешь?
— Гин и Зана сказали.
— Кто это: Гин и Зана?
— Это маленькие карлики. То есть дети карликов. Ты видела, какие они забавные? А остальные. Нет, ты когда-нибудь видела таких маленьких людей? Мне до сих пор не по себе. Как приглядишься к ним, аж мурашки по телу, а дети у них ничего, забавные, словно куклы, а какие верткие! И живут все под землей. Ты заметила, что ни на одном доме окон нет и сами домики маленькие. Интересно, долго горят эти факелы, они что, постоянно горят?
— Пока не высохнут.
Наверно у Ребеки нашлась бы еще куча всяких вопросов и предположений, но в это время с лестницы показался Гони, сопровождаемый несколькими карликами – женщинами. На головах у них были прически в виде башенки, что делало голову еще более большой. Женщины были одеты в разноцветные платья без рукавов, подхваченные на поясе шнурками. В руках они несли тарелки с едой. Гони посторонился и пропустил женщин вперед. Те мелкими шагами поспешили к столу. Мавра живо заинтересовалась поставленными на стол угощеньями. В них была какая-то серая каша, хлеб и молоко, почему-то тоже в тарелке.
— Хозяйка и ее помощница наверняка устали и проголодались, совершая свое путешествие обычным путем. Лошадь и странный зверь в повозке уже накормлены и тоже отдыхают.
Мавре очень хотелось бы знать, что карлик имел в виду, говоря про путешествие «обычным путем», да и вообще, что за Хозяина они упоминали и почему ее называют Хозяйкой. Однако, попытки выведать это у карликов используя дар провалились. Людишки бледнели и останавливались как вкопанные, точно в столбняке, приходилось тут же сворачивать свою диверсионную деятельность и приводить испытуемых в чувство. Хоть это получалось без проблем. Придется действовать по другому, но сначала необходимо подкрепиться. Мавра поводила ложкой по поверхности содержимого тарелки. Лицо Гони сияло дружелюбием и любезностью. И каша оказалась очень вкусной. Опустошив тарелку гораздо быстрее Ребеки, Мавра с легкой грустью подумала, что еще одна тарелка вовсе не помешает. Однако, дела не ждут.
— Отведите меня к хозяину! – потребовала новоиспеченная госпожа у Гони.
Карлицы примолкли в замешательстве и переглянулись. Первым заговорил Гони. Он прокашлялся и осторожно начал.
— Хозяин не сообщает нам, где находится.
Мавра удивленно покрутила в зубах трубку, которую всегда выкуривала после еды, но промолчала. Карлик продолжал.
— О том, когда Хозяин посетит нас, знает только спящий Хряп.
— Значит, спящий Хряп. – Протянула Мавра. – И где он спит?
— Спящий Хряп не спит, он караулит. Если Хозяин собирается появиться здесь, спящий Хряп узнает об этом первым и говорит нам.
— Хорошо, где несет караул ваш дремлющий Хряп?
— В доме Хозяина.
Мавра вздохнула. По дороге сюда она не заметила никаких признаков дома Хозяина. Впрочем, она бы и «своего» не заметила, если бы ее не подвели к нему.
— А где девушка, высокая, рыжая?
Ни проявив ни капли удивления осведомленностью Мавры, Гони ответил.
— В доме хозяина.
Старуха, свешиваясь со всех сторон слишком маленького стула, вяло смотрела на карлика, подумывая снова лишить его чувств. Гони же, и не подозревая, что на его жизнь собираются покуситься, был горд тем, что смог дать ответы на все вопросы. Черная щеточка усов над его губой важно оттопырилась.
— Гони, подойди сюда.
Карлик, путаясь в балахоне от смущения, подошел. Мавра взглядом указала на выход карлицам, пришедшим за посудой. Те поспешно удалились.
— Значит, пока спящий Хряп не скажет, Хозяин не появится. Что ж, разумно. Отведи меня в дом Хозяина. – Потребовала важная гостья.
В глазах карлика промелькнуло удивление, смешанное с испугом. Похоже, Гони затруднялся с ответом. Мавра решилась ему помочь по-своему. Гони вздрогнул, лицо приняло сероватый оттенок, глаза закатились и карлик продемонстрировал падение обмякшего тела на пол. Мавра в сердцах выругалась и отвернулась. Спасением жизни несчастного карлика опять занялась Ребека.
Не успела, однако, чернавка привести в чувство слабого человечка, как случилось нечто неожиданное, заставившее ее отложить на время свое занятие. Как раз в тот момент, когда подбежавшая девчонка из-за отсутствия воды принялась хлестать карлика по щекам, одна из стен пошевелилась. Точнее зашевелилась ткань, покрывавшая стену. Она отодвинулась, как занавеска и вниманию женщин предстал еще один карлик, очень похожий на того, что лежал без чувств. Ребека тонко пискнула и быстренько прикрыла бесчувственного подолом бабкиной юбки, свисавшей со стула. Она бестолково пялилась на пришельца. Карлик тем временем выбрался из-за занавески и направился к выходу. После того, как он ушел, на улице сразу же послышались возбужденные возгласы. Вскоре шум голосов был настолько сильным, что, казалось все поселение повылазило из своих нор и собралось у входа в этот дом. Внутри слышались возгласы, беспрестанно повторяющие: «спящий Хряп…», «спящий Хряп».
— Наверно, это и был спящий Хряп? – Предположила Ребека.
— Наверно.
Мавра медленными движениями поднялась с неудобного стула и проследовала к той стене, из которой появился карлик. Она нащупала край ткани и отдернула ее. За ней показался проход, ведущий в еще одну комнату. Очевидно, там и находился Хряп, пока караулил. Поэтому Гони так стушевался, кода Мавра попросила его отвести в дом Хозяина, ведь если ее предположения верны, это и есть тот самый дом.
Как и все в этом доме, проход был сделан не для карликов, а гораздо выше, и комната, в которую он вел, была большого размера, тускло освещенная только четырьмя факелами по углам. Мавра прошла туда. Ребека, которая вновь принялась приводить в себя Гони, видя, что бабка скрылась за занавеской на стене, бросила свое безрезультатное занятие и побежала за ней. Карлика скоро найдут, подумала она, а терять из виду свою ба никак нельзя.
Выскользнув через занавеску, Ребека очутилась в просторном помещении. В полумраке она сумела разобрать лишь точно такие же занавеси на стенах, одну лавку и возвышение в углу, около факела. Сначала чернавка подумала было, что это стол, но тут же приметила на его поверхности тюфячок. Наверно, там и лежал спящий Хряп, если он действительно спал, или не спал, а караулил. Но, едино, где-то же должно лежать тело. У другой стены в дальнем углу было пристроено еще одно возвышение. Туда уже и направилась Мавра своей утиной походкой, прочно загородив собой то, что лежало там. Ребека пустилась ее догонять, именно догонять, оказаться там первой ей не хотелось.
— Да, это она.
На большом почти черном здесь лице гадалки появилось удовлетворенное выражение. Перед ней, на точно таком же возвышении, как у Хряпа, лежала девушка. Глиняная тумба была несомненно мала для ее роста, зато мешок, набитый соломой, оказался даже длиннее. Он начинался под головой с медными волосами и заканчивался на лавке, подставленной специально, чтобы ноги не свисали.
— Ну надо же, нет большой лавки, чтобы человека уложить. – Всплеснула руками девчонка. – Сам Хозяин здесь, что ли не спит?
Услышав внучку, Мавра нахмурилась. А ведь, если верить Гони, смирно валяющемуся не так далеко, он должен скоро появиться. Мавра не пыталась его недооценивать, наоборот. Она знала, что этот загадочный Хозяин был очень силен. Может быть, сильнее Мавры, раз она так и не смогла «разговорить» этих мелких карликов. И, если подумать, то встречи не миновать. Старуха принялась за дело.
Для начала Мавра попыталась вывести девушку из транса, в котором она, несомненно, пребывала. Гадалка максимально сосредоточилась и… у нее получилось. Девушка очнулась и, не успев открыть глаза, несколько раз подряд чихнула.
— Наверно ей пыль из носа не вычищали. – Захихикала Ребека. Мавра не усмотрела в этом ничего смешного.
Прочихавшись, девушка села на мешке и вытерла рукой набежавшие слезы. Ребека тут же притихла, во все глаза наблюдая за ней. Все жесты и движения этой незнакомки веяли степенностью и благородством. Ей, как никому другому подходило слово «хозяйка». Каждое движение: поворот головы, взмах ресниц, вздох полной грудью, все она делала с царским величием. К тому же сейчас, при свете факела как раз около левой стороны лица, она была особенно прекрасна. Огонь прорисовывал четкие контуры мягкого подбородка, крупного рта, крыло изящного носа, тонкую, с легким изгибом бровь, и удивительной красоты глаза. Сейчас, при таинственном освещении, они мерцали темно желтым светом. Один ярче, другой меньше забирал в себя свет факела. Такие глаза завораживали, приковывали и повелевали.
Видимо, Мавра не впала в ступор, как ее внучка, отдавая дань внешней красоте. Ее больше беспокоил внутренний мир девушки. Бесцеремонно, не дав той даже опомниться, она протянула свои ладони к ее голове и обхватила ими ее голову. Длинные волосы словно живые опрокинулись с плеч за спину. Это, мелкой дрожью задрожали руки старухи. Девушка не сопротивлялась. Обе она прикрыли глаза.
— Ты, действительно ничего не помнишь, — полувопросительно, полуутвердительно проговорила Мавра наконец, убирая руки прочь от головы девушки. Та, немного робко огляделась вокруг, потом спросила.
— Где я, и кто вы? И как я сюда попала?
— Хотя, может быть потом, позже, мне все-таки удастся все увидеть. Только нужно время, спокойная обстановка. – Толстуха забубнила себе под нос, что-то обдумывая, девушка непонимающе глядела на нее, подогнув к себе ноги и обхватив их руками. Мавра вновь обратилась к ней.
— Пона, милая, у нас мало времени. Нам лучше уйти отсюда как можно быстрее. Ребека, — повернулась она к внучке, — сверни ее мешок, он нам еще пригодиться.
Мавра отвернулась и направилась к выходу, оглядываясь вокруг.
— Мне здесь не нравится. – Вынесла она, наконец, вердикт.
— Я никуда не пойду! Вы слышите, откуда вы знаете мое имя? Но, это и не важно, я вас не знаю, и никуда с вами не пойду!
Гадалка решила уговорить девушку и обернулась назад с самым милым лицом, какое смогла нацепить. Но, тут же ее улыбка стала неподдельной и гораздо шире. Обернувшись назад, она увидела, что рыжеволосая девушка отодвигается дальше на тумбе, быстро перебирая ногами, в то время как Ребека деловито выдергивает из-под нее мешок с соломой. Пона заметила, что старуха обернулась и спокойно сказала.
— Я никуда не пойду с теми, кто не гнушается выдергивать из-под другого единственный мешок.
Чернавка прекратила свою деятельность и опустила руки. В глазах ее мгновенно появилась обида. Она была глубоко обижена подобным высказыванием. Она ведь только слушалась свою ба, а что получается? Мавра вздохнула, ну что с ними прикажете делать?
Старуха «уговорила» Пону по-своему, заставив встать и находиться всегда рядом с Ребекой. Внучке же в утешение она сказала.
— Не расстраивайся, она и сама не знает, что говорит. Подумать только, очнуться неизвестно где и нести подобную чушь.
— Чушь, как же, она сказала, что мы воровки. – Девочка бросила мешок обратно. – Не нужен он мне! Пусть здесь и остается вместе с ней, если ей так хочется.
— Пона, милая, возьми мешок. Боюсь, спать на одеяле будет для тебя несколько не удобно.
После слов толстухи, Пона послушно взяла мешок и закинула себе на плечо.
— Она… ты… — поочередно поворачиваясь то к одной, то к другой женщинам прошептала Ребека. – Ой! – И быстренько преодолела расстояние до бабки. Пона, ничуть не уступая в скорости, понеслась за Ребекой. Чернавка вскрикнула, обнаружив ее опять рядом и вцепилась в Мавру.
— Не бойся. Что за глупости, ничего она тебе не сделает. Просто походит рядом… некоторое время. Вот и все. Ну же, отцепись.
Так, уговаривая испуганную Ребеку убрать руки и, не очень надеясь на уговоры, расцепляя ее тонкие пальцы, Мавра и встретила Хозяина.
