— Мы что, будем смотреть на этих уродов?
— Ага.
Пона перекосила хорошенькое личико в недовольной гримасе. Мавра, порядком уставшая от ее капризов, на этот раз совершенно не обратила на это внимания. По лицу старухи гуляла плохо скрываемая ухмылка. Пона, впервые видя толстую женщину в подобном расположении духа, пыталась найти какой-нибудь подвох и не отставала от нее.
— Зачем нам это нужно? Вы что, в поселении не насмотрелись?
— Нет.
Растормошить Мавру оказалось не такой уж простой задачей. На все вопросы она отвечала односложно, не желая завязывать разговор или, тем более, делиться своими соображениями. Пона раздраженно откинула прядь с лица, заставляя солнце играть лучами в ее чудных волосах. Рыжеволосая девушка повернулась к Ребеке, семенящей позади бабки, с нехорошей тревогой ожидая предстоящего действа.
— Вы уже были здесь?
Ребека быстро вскинулась и отрицательно затрясла головой. Пона громко хмыкнула и снова пристально посмотрела на Мавру. Та же, абсолютно не замечая недовольства одной и испуга другой, тащила обоих на представление уродов.
Мавра рассталась с тремя монетами, и троица миновала занавешенный темным блестящим покрывалом вход. В большом, натянутом на толстые клинья, шатре их ожидало представление. Передвижной театр Вимидана зазывал зрителей обещаниями показать всех уродов, какие есть на свете. Вряд ли Мавра заглянула бы сюда из чистого любопытства. Но некоторое время назад Руфь просила ее о помощи. Узнав в чем дело, старуха здорово развеселилась и теперь собиралась с удовольствием посмотреть выступление синеглазки. Девушкам, следующих за ней и растерянно озирающихся по сторонам, открыть истинную причину их нахождения здесь Мавра не спешила.
Сразу у входа тянулся узкий коридор, приглушенный тусклым светом причудливых ламп, свисавших с жердей, перекинутых сверху. По обеим сторонам располагались небольшие кабинки, отделенные друг от друга тяжелыми драпировками. Из кабинок кое-где раздавались голоса, свидетельствовавшие о том, что там кто-то есть. Женщины, привыкая к затемненному освещению, столпились у входа. Вдруг, совсем рядом с ними коридор пресекло странное существо, направляясь из одной кабинки в другую. По всему было очевидно, что это человек, только значительно ниже и передвигался он как-то странно. Пона скривилась от отвращения и брезгливости. Ребека пискнула, вцепилась в бабку и намертво прилипла к ней. Человечек тем временем вернулся обратно. По пути он остановился и развернулся лицом к посетителям. Он некоторое время рассматривал их, потом развернулся и продолжил путь. Теперь все хорошо рассмотрели, почему этот человечек попал к Вимидану в театр уродств. У него были маленькие коренастые ножки, но не две, а три, причем, при ходьбе пользовался он всеми тремя. Мавра усмехнулась, а Ребека открыла рот, не в силах оторвать взгляда от человечка, пока тот не скрылся из виду.
— Пошли.
Скомандовала старуха своим мощным голосом и первая двинулась по коридору. Ребека семенила сразу за ней, так и не отцепившись от подола. Пона фыркнула, но тоже пошла следом, не желая оставаться одна.
В каждой кабинке находился человек, а иногда и два и три. На некоторых кабинках висели таблички с цифрами. Из противоположного конца коридора к ним навстречу вальяжной походкой направлялся здоровый детина. Когда он поравнялся с женщинами, то остановился и, улыбнувшись так, что Ребека окончательно спряталась за бабкой.
— Я буду вашим проводником. Находиться здесь может быть опасно. Кабинки не запираются, и некоторые артисты могут этим воспользоваться. Но со мной вам ничего не грозит. Не отставайте.
Было заметно, что текст, выданный детиной, был заранее кем-то написан и вдолблен в его головушку. Детина наморщил лоб, силясь припомнить что-нибудь еще, но, видимо, ничего не вспомнив, отвернулся и пошел впереди. Посетители покорно двинулись следом. Мощная спина остановилась у первой кабинки и развернулась, явив отвратительный лик. Лик хлюпнул носом и заговорил, уставившись мелкими глазками на Пону.
— Это одноногая женщина.
Он дернул рукой в сторону кабинки. Все тут же повернули головы в указанном направлении. Даже Пона, несмотря на свою брезгливость. В кабинке на двух подушках сидела женщина с красивыми чертами лица и длинными черными волосами, спускавшимися до пола. Вперед она выставила ногу. Вернее, это были две ноги, сросшиеся выше колен и имевшие одну ступню. Женщина занималась вышивкой и даже не подняла головы, когда ее представляли.
— Здесь, — детина перевел указатель на кабинку напротив, — у нас есть трехногий мужчина. Они оба очень любят танцевать и за две монеты исполнят любимый танец специально для вас.
При этих словах по спине Ребеки пробежал холодок. Было просто немыслимо представить себе подобное. Страшный трехногий коротышка и одноногая красавица.
Мавра отрицательно покачала головой и детина, плохо скрыв разочарование, пошел дальше. Можно было понять, что ему-то это представление было по вкусу. Трехногий коротышка запрыгал в своей кабинке, задирая по очереди все свои ноги, издавая при этом вопли и ругательства. Женщина же так и не подняла головы от вышивки. Экскурсия двинулась дальше.
— Это три брата. Они родились все одновременно.
Женщины повернулись в сторону братьев. Из кабинки на них смотрел мужчина, сидящий на табуретке. На лицах посетителей отразилось недоумение, которое с удовольствием отметил детина. Он рявкнул мужчине.
— Покажи.
Мужчина встал и развернулся спиной. Но, оказалось, что у него нет спины, на ее месте находится еще один, точно такой же человек. Только ноги у них были две. Этот мужчина убрал руки от живота, который оказался неестественно большим, и задрал рубаху. Там оказался маленький лысый человечек, обхвативший его крошечными ножками и ручками. Видя, что зрелище произвело должный эффект, детина снова рявкнул.
— Достаточно.
Мужчина бережно опустил рубаху и, поглаживая маленького брата, который беспокойно зашевелился, снова опустился на табурет. Ребека решила, что с нее хватит и уставилась в пол, следуя дальше. Проводник, тем временем, показывал женщину змею, которая бралась исполнить завораживающий танец всего за одну монетку. Отказавшись и от этого, посетители двинулись дальше. Когда же старуха отрицательно покачала головой на предложение посмотреть на обнаженного человека с двумя мужскими достоинствами, сделанного детиной вкрадчивым доверительным тоном, он совершенно потерял надежду вытрясти из них деньги и со скучающим видом повел дальше.
Почти в самом конце коридора, миновав количество уродов, достаточное, чтобы испортить сон на целый год, они наконец-то подошли к кабинке, в которой сидела Руфь. Приблизившись к ее кабинке, детина предостерегающе поднял руку.
— Только ни в коем случае не смотрите ей прямо в глаза, не то ослепнете.
Развеселенная предупреждением, Мавра двинулась к кабинке. Девушки же, ожидавшие увидеть там очередную аномалию, следом за ней не торопились.
Подойдя вплотную, старуха увидела Руфь с черной повязкой на глазах. Она поинтересовалась у детины.
— А что она может?
Синеглазка моментально среагировала на голос и вскочила на ноги. Детина тут же осадил ее.
— Сядь на место!
Руфь неуверенно подчинилась, на ощупь определив свое место.
— Она у нас недавно. Господину Вимидану привезли ее из-за южной скалы, из племени людей с горящими глазами. Одним своим взглядом она может ослепить вас. Но, если вы заплатите мне три монеты, — детина довольно ухмыльнулся, — она снимет повязку и я не позволю ей смотреть на вас.
Мавра тоже ухмыльнулась и протянула детине две монеты, разжав ладонь. Детина разочарованно пересчитал гонорар, но потом согласно спрятал его в своем кошельке.
— Ладно. Для вас я сделаю это и за две.
Детина снял лампу, свисавшую с перекладины и перешагнул через барьер, отделяющий кабинку от коридора. Пристроив лампу так, чтобы свет ярко освещал голову девушки, он развернул ее лицом к свету, потом наклонился и достал из ящичка на полу четыре прибора, состоящих из стекла, прикрепленного к палке. Проводник показал, как нужно пользоваться прибором, приставив его к глазам. Потом он распихал стекла всем остальным.
— Это нужно на случай, если вдруг она все-таки посмотрит вам в глаза. Э-э. Это вас спасет, и вы не ослепнете.
Ребека, сразу узнав синеглазку, ринулась было к ней, но бабка ее остановила, решив довести до конца номер Руфи. В конце концов, она за него заплатила. Оглядев со всех сторон защитный прибор, она поднесла его к глазам, стараясь не порезаться. Глядя на нее, Ребека поступила также. Пона, получив свой приборчик, осмотрела его довольно скептически, после чего заявила.
— Нет, я не желаю смотреть через это! Мало того, что я насмотрелась на все уродства мира, так теперь я должна еще подвергаться опасности от какой-то жительницы долины горящих глаз. Нет уж, увольте. Я не хочу, не хочу!
— Не долины, скалы, правильно?
Уточнила внучка, ища у бабки подтверждения. Та согласно кивнула.
— Мне все равно! Хоть долины, хоть скалы, я все равно не хочу.
Поскольку подобный поворот не устраивал ни проводника, открывшего рот, пытаясь сообразить, что бы сказать в этом случае, ни Мавру, старуха заявила.
— Ты можешь идти обратно.
Пона нервным движением отбросила от себя стекло на палочке и резко развернулась обратно. Однако, сделав несколько шагов, она приостановилась и развернулась обратно.
— Ладно уж. Если вам так хочется, можно и посмотреть. Чего уж там. А это и правда безопасно?
Спросила она, обращаясь к детине, принимая из рук Ребеки стекло, которое та подняла с пола, и все еще с сомнением разглядывая эту штуку.
— Точно говорю!
Детина закивал своей головой с такой искренностью, что не поверить ему было просто невозможно. Мавра не сдержала усмешки. Ну еще бы! Когда разногласия были устранены, детина удостоверился, что все приняли меры безопасности и, держа одной рукой свое стекло, стянул другой повязку с глаз Руфи. Ребека и Пона ойкнули в один голос. Глаза синеглазки светились красным светом. Ребека удивилась измененному цвету, Пона же тому, что это вообще бывает. Руфь подергала бровями и злобно покосилась на посетителей. Ребека отдернула стекло от глаз и ойкнула во второй раз. Без стекла глаза Руфи приобрели свой обычный цвет. Ребека повторила фокус несколько раз, довольно рассмеялась. Мавра тоже хохотнула, видя, как злится Руфь. Она опустила бесполезное окрашенное стекло сразу же, как сняли повязку. Лишь Пона оставалась верна предостережениям проводника, отчаянно махавшего руками, призывая делом и словом не смотреть в парализующие глаза. Хохотнув еще раз, Мавра подчинилась, сказав одновременно синеглазке, чтобы была готова уйти нынче ночью. Когда старуха получила ответ, улыбка сползла с ее лица, а рука сама собой потянулась к подбородку, но не найдя там трубки, вернулась вниз.
— Про кадира могла бы и раньше сказать. – отправила она Руфи. На что та парировала.
— А кто у нас самый всезнающий?
Мавра пошевелила языком во рту. Трубки там явно не хватало.
— Кто?
Синеглазка вздохнула и уставилась в пол. Мавра продолжала.
— Я не смогу справиться со всеми, кто сидит в этом балагане. Некоторые из них вообще не поддаются внушению, я проверила. – Руфь укорительно глянула на толстуху, даже сейчас она восприняла подобную информацию в штыки. – Но это ведь дела ради. — Попыталась утихомирить ее Мавра.
Детина, как ни в чем не бывало, стоял рядом с девушкой из якобы племени людей с горящими глазами. Почему-то изо рта у него потекла слюна. Руфь с отвращением отодвинула стул у другой угол кабинки.
— Вытащи меня отсюда.
Мавра скорчила вопрос на морщинистом лице.
— Ты уже придумала, как?
Руфь кивнула и начала торопливо излагать. Когда она закончила, старуха пощелкала языком и проговорила вслух.
— Ладно. Пойдем мы. Притомилась что-то.
От ее слов, будто по команде, ожил проводник. Подобрав на место челюсть, он торопливо повязал повязку на глаза девушке с горящими глазами, удивляясь, почему та оказалась в другом углу, собрал стекляшки и повел женщин к выходу.
Но он был не единственный, кто чувствовал, что произошло нечто странное. Пона никак не могла объяснить поведения бабки с внучкой, странной девушки, а особенно проводника, который вел себя просто исключительно. Однако, задавать вопросов она не стала.
Вечером того же дня Мавра, оставив повозку со всеми ее обитателями недалеко от стен города, отправилась в освободительный поход. Солнце уже начинало клониться к закату, когда она добралась до большого мрачного вида шатра, который посетила этим днем. Мавра вспомнила то, что ей говорила Руфь, и в голове раздался голос синеглазки.
«Позади шатра небольшим полукругом стоят крытые повозки и три палатки. В той, что крайняя по правую руку, живу я, вместе с двумя женщинами. Я зову их груша и змея.»
Старуха прекрасно помнила оба убогих создания, увиденных в шатре днем.
«Раз в четыре дня господин Вимидан, безумно заботливый хозяин, по их словам, устраивает для своих артистов банный день. Это как раз сегодня. После закрытия шатра рядом с повозками устанавливают небольшую палаточку, где есть тазик и бочка с водой. Каждый, в порядке заведенной очереди, в сопровождении Дуза, это тот истукан в углу, идет туда и плещется вволю. Ну, или пока Дузу не надоест ждать. Так вот. Мне кажется, это идеальный вариант. Дело в том, что все в этот вечер под страхом наказания сидят в своих повозках и палатках. Я пойду в этот оплот чистоты последней. Потому как никто, естественно, очередь мне не уступил, да Дуз никого и не спрашивает. Сразу, как я вернусь в палатку, Дуз выпустит кадира и уйдет сам. Ты можешь заставить его выпустить кадира и отправиться спать, не отводя меня обратно. Ну, то есть, забрать меня оттуда, а Дузу внушить, что я уже в своей палатке. Если кто-то и заметит мое отсутствие, так это груша со змеей. Но они не смогут ничего сделать до утра. За это время, я надеюсь, мы отъедем достаточно далеко».
План, предложенный Руфью, был прост и не требовал для своей реализации особых усилий. Поразмыслив, Мавра нашла его приемлемым. И вот, по-утиному переваливаясь с ноги на ногу, особо не скрываясь, толстуха подобралась к месту назначения.
— Я так люблю воду! Блаженство – впитывать кожей влагу. Она как будто возрождается, начинает светиться. Ты не замечаешь?
Женщина змея металась по палатке, извиваясь в каком то причудливом танце. Она чувствовала себя прекрасно и не в силах была усидеть на месте. Руфь не заметила каких-либо изменений и уж, тем более, улучшений. Наоборот, сегодня ей было особенно противно наблюдать зеленоватую, напоминавшую змеиную, кожу. Обычно эта ее соседка вела себя спокойно, нередко даже сердито. После купания ее поведение резко менялось на противоположное, она была довольна и без стеснения разглядывала свои руки и ноги, чего обычно не происходило вообще. Видимо, как это не странно, вода действительно имеет на нее сильное влияние. Вскоре, отдуваясь, в палатку вошла женщина – груша. Она, напротив, казалась утомленной. При ее комплекции любые движения были утомительными. Она добралась до лежанки и опустилась на нее со вздохом облегчения.
— Уф… — Из ее слабой груди послышался вздох. Немного придя в себя она поделилась с остальными доверительным тоном. – Дез как-то странно себя ведет. Все время оглядывается и орет больше обычного, так-то.
Руфь тут же внимательно на нее посмотрела. Женщина – груша всегда была склонна преувеличивать, и синеглазка силилась понять, так ли это на сей раз.
Мавра вставила набитую трубку в рот. Она заметила, как здоровяк, любезно сопровождавший их сегодня днем, выудил из маленькой зеленого цвета палатки странного вида женщину без плеч с мокрыми волосами, кутавшуюся в длинную накидку. Толстуха быстро определила что нашла то, что искала и устроилась сзади ближайшей повозки. Мавра с удовольствием выпустила дым изо рта, приготовившись, может быть к длительному ожиданию. Из повозки, нервно подергивая ноздрями, показалось недовольное лицо.
— Ты чего здесь развонялась?
Каркнуло лицо, определив причину противного аромата. Мавра удивленно приподняла одну косматую бровь. От этого ее лицо приобрело выражение свирепости. Но тут же на нем промелькнуло удивление, впрочем, Мавре быстро удалось с ним справиться. Лицо вдруг исчезло, но тут же возникло опять и интеллигентным тоном произнесло.
— Прошу прощения за грубость моего брата, но, если вас не затруднит, не могли бы вы не дымить здесь. Видите ли, на нашего брата дым очень пагубно сказывается.
В подтвержденье его слов из палатки донеслось покашливание. Выражение выглядывавшего лица приобрело обеспокоенное выражение, а из палатки донеслось.
— Что ты с ней цацкаешься, пусть убирается со своей вонючкой подобру-поздорову.
Визгливые вопли все еще продолжали доноситься из палатки наравне с покашливанием. Лицо же приобрело просительное и извиняющееся выражение одновременно. Тут Мавра сообразила, что все три существа стоят на одних ногах. Она вспомнила трех уникальных братьев. Такой поворот показался ей забавным. Демонстративным жестом она вытряхнула содержимое трубки и притоптала ногой. Лицо благодарно просияло, с чувством исполнило «спасибо» и скрылось внутри. Старуха зажала пустую трубку зубами и тут же пожалела о том, что сделала. Решив подыскать другое место для курения и наблюдения, она стала оглядываться по сторонам. В начале ряда повозок она заметила какое-то движение. По спине большой женщины пробежал нестройный ряд мурашек, наградив беспокойством. Согнав их движением массивных плеч, Мавра сосредоточилась, пытаясь понять, что же случилось, почему она вдруг занервничала. Но времени на это не было. Как раз сейчас детина шагал к маленькой палатке, способной вместить только, пожалуй, тазик, конвоируя перед собой синеглазку. Та шла, нарочно замедляя шаг, чтобы иметь возможность хорошо оглядеться. За что и получала тычки сзади. Кончилось тем, что Дез приставил ладонь к ее спине и ловко преодолел оставшееся расстояние, втолкнув ее внутрь. При этом он громко хрюкнул, довольный собой.
Не двигаясь с места, Мавра еще раз внимательно огляделась. Никакого движения больше не было. Конечно, то что Мавра заметила, могло ничего и не значить. Но тогда почему это ее так беспокоит?
Сосредоточившись, толстуха принялась за Деза. На большом расстоянии было труднее справиться с ним. Но все же не сложно. Из зеленой палатки выглянула голова Руфи, было заметно, что мыться она не начинала. Определив, что Дез ей не опасен, синеглазка выскользнула наружу и хорошенько оглянулась, ища Мавру. Когда она ее наконец увидела, синие глазницы расширились от ужаса. Старуха тоже почувствовала опасность сзади, но не успела даже обернуться. На ее голову опустился пыльный мешок, и кто-то сильный повалил ее на землю, скрутив руки. Задыхаясь в пыльном мешке, плотно охватившем голову, Мавра слышала приближавшиеся крики Руфи, чувствовала, что не может пошевелиться и злость, поднимавшуюся в ней. Потом она отключилась.
Придя в себя от толчка в бок, толстуха попыталась оценить ситуацию, морщась от боли. Очень хотелось приложить к боку ладони, чтобы унять боль, но руки были привязаны сзади друг к другу на некотором расстоянии, так как связать их вместе не представлялось возможным. Руки Мавры могли соединиться на массивной спине только пальцами. Старуха лежала ничком, чувствуя себя при этом жутко униженной. Еще бы! Где-то рядом слышалось приглушенное рычанье, принадлежавшее, судя по всему, Руфи. Хрипловатый мужской голос сказал кому-то.
— Не вздумай снять с нее мешок. Посмотри, что она сделала с Дезом.
Тот, кому были обращены эти слова, видимо поглядел на застывшего на месте Деза, беззаботно пускающего слюни, и остался крайне не доволен увиденным. Потому что Мавра тут же получила еще один ощутимый тычок в свой холеный, любовно откормленный бок. Она приглушенно засопела, решив, что больше никогда не ввяжется в подобную авантюру. Добытчики же крупного улова, решали что делать. Толстуха сообразила, что их только двое. Хриплый голос отдавал распоряжения.
— Оттащишь ее в шатер. В помещение со столбами. Эту туда же.
Голос видимо указывал на Руфь, все еще иногда мычащую заткнутым ртом.
— Я приведу туда Креда.
При этих словах Руфь замычала громче.
— Заткни ее. – Среагировал хриплый голос. Его обладатель пошел прочь.
Послышался звук удара и падения тела. Руфь затихла. Но тут послышался вежливый возмущенный голос, принадлежащий одному из братьев.
— Я прошу прощенья, но мне кажется, что вам не стоит ее бить. Мне кажется, вы можете нанести ей некоторые поврежденья. А она, позвольте вам напомнить, работает на нашего хозяина.
— Заткнись.
Выплюнул второй, который видимо, в этот момент раздумывал, как справиться с доставкой. Разговаривавший брат обиженно втянул в легкие воздух, но не угомонился, наблюдая, как обидчик пытается поставить на ноги неподъемную толстуху. Его голос приобрел поучающий тон.
— Вам не кажется, что вы непозволительно грубы. Вам стоило бы поучиться хорошим манерам. Вы просто хам.
Заявил встрявший брат. Мавра подумала, что он мог бы добавить, что подобное обращение со старой женщиной недопустимо, когда хам рывками ставил ее на ноги. Но, может быть, он не счел Мавру старой? Хотя, упомянуть о связанных руках и мешке на голове все равно бы не помешало. Братец же, судя по всему, поймал свою струю и продолжал уже более громко.
— Неотесанный невоспитанный хам! Да-да. Неужели вас никто не учил, что нужно отвечать, когда с вами разговаривают.
Хам оставил уже установленную на ноги Мавру и направился к парню, вздумавшему давать ему советы. Это старуха поняла по увесистым шагам, отдаляющимся от нее и способ ответа на все поучения не вызывал у нее сомнений. Она усмехнулась, готовая услышать как упадет еще одно тело. Но произошло все по-другому.
Мавра услышала оглушительный визг, к которому присоединился рев еще трех голосов. Одурев от воплей, она попыталась разглядеть сквозь мешок, что происходит. Но, пыль, обильно заполнившая ее глаза, заставляла их слезиться, вызывая раздражение. Вскоре визги стихли. Из разных сторон послышался ропот. На шум из своих повозок повыглядывали местные жители. Голоса приближались.
— Вот так то.
Победоносно заявил один из братьев.
— Так ему, так ему. Давай еще.
Войдя в раж, выкрикивал второй.
— А, что? Развязать руки? Ну, не знаю. Позволь мне уклониться. – Зазвучал вновь нравоучительным тоном голос одного из братьев в ответ на мычанье Руфи. – Ведь он связал тебя потому что ему сказал так сделать господин Вимидан. А значит, ты провинилась, и должна быть наказана. – Сделал он неутешительный вывод.
— А я развяжу, я развяжу. Повернись. Ну! Не то не дам тебе сегодня спать лицом кверху!
Видимо, второму брату удалось запугать первого, поскольку через какое-то время Мавра почувствовала, как ее руки тоже развязывают. Мешок она сняла уже сама. Руфь схватила ее за руку и поволокла к выходу. Глаза Мавры все еще слезились и отказывались фокусировать окрестности. Вокруг раздавались испуганные голоса артистов театра Вимидана, но никто не посмел их остановить. Когда они двигались уже довольно долго, старуха остановилась, и хрупкая синеглазка, которая на довольствии господина Вимидана, казалось, стала еще тоньше, не смогла сдвинуть ее с места.
— Пойдем же, пойдем. Нас поймают.
— Дай отдышаться, не то я сама упаду.
— Ты не понимаешь. Кадир господина Вимидана с легкостью учует наш след. Мы должны что-нибудь придумать!
Старуха остановила в одной точке суженные красные глазки.
— Нам нужна повозка. – Выдала она.
— Правильно.
Подпрыгнула на месте Руфь. Она оглянулась, в поисках повозки. В темноте пустынной улицы, где они стояли, не было никого. Идеальное место, чтобы нас укокошить, — подумалось Руфи. Руки опускались сами собой.
— Не дрейфь. – Пробасила Мавра, успевшая прийти в себя. – Думаю, нам нужно незаметно выбраться из города. Вимидан вряд ли пустит по следу своего зверя. Лишние вопросы властей ему ни к чему.
— Ты думаешь?
— Сама посуди. Это все-таки кадир, а не медведь.
Руфь качнула головой.
— Может быть, он вообще скрывает кадира ото всех. Помнишь, нас с медведем не пустили в Квинт.
— Да, хотя с другой стороны, говорят, кадиры умеют летать.
— И что делать?
— Пошли уж.
Мавра махнула рукой. После того, что с ней проделали, она была злой, а злость придавала решимости. Она торопливо подошла к ближайшему дому и принялась, что есть силы колотить по воротам. Тут же на ее призыв по ту сторону ворот послышались голоса.
Через некоторое время Мавра и Руфь чувствовали себя в относительной безопасности. Они выехали за ворота города на тележке, которую тащила коренастая приземистая кобыла, с длинной шерстью около копыт. Кобыла изредка фыркала и косилась взад, привычная только к хозяевам. Добравшись до своей повозки, около которой еще теплился огонек, женщины выгрузились из неприспособленного для людей транспорта, и Мавра отправила кобылу назад.
После того, как круглолицый хозяин дома выглянул из ворот, он уже не контролировал себя. Оказалось, что повозки у него нет, но зато есть у соседа в доме, стоявшем с задней стороны и выходивший воротами на другой улице. Мавра ужаснулась, поняв, что сегодня ей придется еще и лазить через забор, но выбора у них не было. Преодолев преграду следом за Руфью с помощью лестницы, подставленной хозяином дома, она наказала ему не открывать никому ворота сегодня. Перетащив лестницу на другую сторону, сидя при этом на заборе, точно на иглах, толстуха спустилась к соседям. Синеглазка легко спрыгнула вниз практически не произведя шума. Одолжив у не менее любезного соседа лошадь с тележкой, женщины загрузились в нее и двинулись в путь. Отъехав немного, они заметили на соседней улице огни факелов и голоса.
— Не думай ни о чем. – Шепнула Руфь. – Иначе он может нас учуять.
Мавра без усилий опустошила голову от мыслей и эмоций.
Долгое время Руфь и Мавра просто не могли вымолвить ни слова от смеха. Руфь перегнулась пополам, а грудь толстухи колыхалась, помогая хозяйке производить булькающие звуки. Все, что сегодня с ними произошло, несмотря на приобретенные ссадины и ушибы, казалось безумно смешным.
— Ты бы видела, как маленький брат Торена и Тофа вцепился в охранника. – Проговорила Руфь, держась за живот. — Тот, представляешь, не знал, что их трое, и все сразу. Пока он пытался отодрать от себя младшенького, старшие врезали ему чем-то по голове. И все орут в один голос, как будто их режут. Они были собой так довольны. Видела бы ты лицо Торена. Он просто сиял. Еще бы! Кто-то посмел обижать их малыша. А Дез стоял и стоял как истукан, разинув пасть. Я весь день представляла, как пну его вечером.
К веселью присоединилась Ребека. Они выглянула на шум из повозки и теперь, открыв рот, слушала о приключениях бабки и Руфи. Заметив ее, синеглазка обращалась уже к ней.
— Ребека, твоя бабка сегодня лазила по заборам!
Чернавка недоверчиво перевела глаза на бабку. Та, все еще не успокоившись, продемонстрировала порванную юбку, тряхнув косичками, покрытыми серым налетом пыли.
— Не может быть. Расскажите мне все. Мне очень интересно.
Попросила внучка, когда веселье немного спало.
— Ладно, Руфь тебе все расскажет. Она, хм… больше видела. А где Пона?
— А Поны нет. – Немного растеряно ответила Ребека.
— И где она?
— А она ушла сразу после тебя. Сказала, что поможет тебе. Что ты ее попросила.
Последние слова внучка произнесла еле слышно. Выражение лица ее бабки стремительно менялось. Из веселого оно стало жестким. Ребека очень боялась Мавру такой. Толстуха вынула трубку из-за пояса юбки, куда спрятала ее после неудавшегося курения во владениях Вимидана, засунула ее в рот и прорычала.
— Уезжаем сейчас же. Запрягай Ричу.
Ничего не понимающие Руфь и Ребека переглянулись и принялись поспешно готовиться к отъезду.
