— Ба, ты слышишь?
— Слышу.
— Что это за звуки?
— Это звонит колокол Квинта.
— Главный колокол?
— Да.
— Ого! А слышно даже здесь. Руфь, ты слышишь?
Ребека повернулась к синеглазке.
— Руфь!? Ба! Ба! Скорее! Что с ней?
Чернавка забегала вокруг Руфи, скрючившейся на траве. Она вытаращила свои синие глазища и без толку зажимала уши руками.
— Что же делать?
— Ничего. Пройдет, когда колокол звонить перестанет.
— Это что, из-за колокола? Зачем же в него звонят то? Руфочка, потерпи, скоро пройдет.
Чернавка опустилась рядом с Руфью и гладила ее по голове. Синеглазка раскрыла рот и начала жадно заглатывать воздух, производя жуткое впечатление на Ребеку. Из ее черных глаз закапали слезы.
— Видимо, это конец.
Пробормотала бабка, теребя в руках трубку. Вид задыхающейся Руфи, ставшей ей почти родной, ранил ей сердце не меньше, чем Ребеке. Она тоже опустилась рядом с ней и положила холодную голову себе на колени. Ребека схватила Руфь за руку и с надеждой заглядывала поочередно в глаза ей и своей бабке. У Руфи открылась рана на виске, из нее мерными толчками стала вытекать кровь. Ребека взвыла, но руки синеглазки не отпускала.
— Иди в повозку.
Рявкнула Мавра на внучку. Но, впервые проявив неповиновение, Ребека дернула головой.
— Не пойду.
Мавра не стала с ней спорить.
— Тогда не ной.
Внучка хлюпнула носом, успевшим наполниться, и замолчала.
Повозка Мавры находилась у самого подножья южной скалы. Прибыв сюда несколькими минутами ранее, женщины раздумывали, как поступить дальше: пытаться лезть вверх, или идти кругом. Не успели они прийти к какому-либо решению, как решение само пришло к ним. Совсем рядом сверкнул столб яркого света. Гедеон вышел из тоннеля.
— Неужели пора?
Задала вопрос Мавра. Она глядела в черные, кажущиеся пустыми глазницы и понимала, что пора.
— Но ведь она не успела…
Слова, непроизнесенные в слух, застряли у нее в горле. Из-за горы появились две, быстро приближавшиеся тени. Их, как магнитом затягивал тоннель. Голова на коленях старухи дернулась в последний раз и упала на бок. Прозрачная тень отделилась от тела и пошла к тоннелю. Мавра молча наблюдала происходящее.
Около яркого входа стоял смотритель душ. Руфь подошла к нему, еще две тени приблизились следом за ней. Гедеон объявил.
— У меня нет места ни для одного из вас. Ты – он обратился к Хозяину, — вернешься обратно и останешься пока здесь. А вы, — смотритель говорил с душами Руфи и Климента, должны следовать выше, но соединившись.
Только теперь Руфь обернулась назад. Душа Хозяина отошла в сторону, но она заметила лишь другую, ту, которую юноша выдернул из дома братьев.
— Поторопитесь. Вы должны успеть, пока звонит колокол.
Напомнил Гедеон.
— Иначе?
Спросил Хозяин.
— Иначе останетесь в этой горе навсегда.
Хозяин немедленно повернул обратно. Чем дальше он удалялся от тоннеля, тем страшнее действовал на него звон колокола. Но Хозяин сопротивлялся изо всех сил. Еще не отойдя далеко, он обернулся на повозку и крикнул Мавре.
— Подождите меня.
Старуха чуть заметно кивнула. По ее морщинистой щеке затерялась соленая слеза, заставившая сощуриться донельзя. Мавра мысленно прощалась с обеими своими девочками.
— Я нашла тебя.
Руфь протянула Клименту ладонь. Он протянул свою. Но соединиться не получилось. Климент отдернул руку.
— В чем дело?
— Ты должна дать ему прощение. – Гедеон вступил в разговор, желая ускорить процесс. – Только это поможет ему вернуться к нам. Только с тобой. Тебя я заберу в любом случае.
— Но ты говорил, что …
— Я заберу тебя смотрителем.
— Я не хочу быть смотрителем! Я хочу знать, почему я должна тебя простить?
— Руфь, я обманул тебя.
— Как?
— Я предал Сафрона и тебя. Я предал нас.
— Не понимаю.
— Я нарочно отвернул из тоннеля Гедеона, договорившись с Гурием, что вступлю в его братство. Это братство мудрых, существующее в доме отстроенном в горе. Гурий, один из них. Раньше они были заперты в доме, но потом нашли способ выхода в большой мир. Чтобы материализоваться, им нужны были еще души. Я согласился. Я думал, что позже заберу и тебя, что мы будем вместе там, и счастливы. Много позже я понял, что жестоко ошибся.
— Мне очень горько.
— Ты не представляешь, как я мучился все это время. Не было дня, чтобы я не жалел о содеянном. Мне все равно, что со мной будет, лишь бы меня простила ты. Ты мой судья.
Руфь молчала. В минуты серьезных раздумий она всегда молчала. Но сейчас решение нужно было принимать быстро. И об этом ей напомнила… Мавра.
— Деточка, прости уж безголового.
Руфь обернулась к ней.
— Вы смотрите со стороны. Вам кажется, что можно?
— Со стороны виднее, деточка.
— Как ты выбрался оттуда?
— Это не моя заслуга. Хозяин разбил проход из дома братьев, а меня вытащил за собой.
Руфь протянула ему ладонь.
— Тебе следовало бы хоть немного соврать, чтобы я могла тобой гордиться.
— Из нас двоих отважная ты.
Климент принял ладонь в свою и перетек в Руфь.
— Что, женщина?
Спросила она сама у себя голосом Климента.
— А что, не нравиться?
— Ну, не знаю, я отвык.
— Не будем спорить, все-таки я старше.
— Не будем.
Гедеон отступил от тоннеля. Руфь, обернувшись в последний раз, помахала рукой Мавре.
— Прощайте. Больше мы не увидимся. Я знаю, что Ребека меня не видит, расскажи ей, все как было, она имеет право знать. Спасибо тебе.
Руфь поклонилась старухе, сидевшей на траве с мертвым телом на коленях.
— Да, кстати, будете в Канине, заберите там мой кошелек в колючках.
Руфь мысленно показала Мавре место, куда спрятала свои деньги. Потом переступила порог яркого света и растворилась в нем. Гедеон удовлетворенно кивнул. Мавре даже показалось, что на его лице промелькнула улыбка.
— Все прояснилось?
— Вполне.
— Удалось вытащить кого-нибудь еще?
— К сожалению, нет. И за этого спасибо Хозяину. Мог и там остаться.
— А ты уж и место выбил для Руфи у себя под боком на этот случай.
Гедеон пожал плечами.
— А что? Все могло случиться. Может быть, если бы я не предложил ей место смотрителя, не простила бы. Приглянулась бы перспектива вечной мученицы и скиталицы. А тут работа, не романтично совсем.
— Олух ты. – Махнула рукой Мавра.
Звон колокола прекратился. Гедеон заскочил в тоннель, и он исчез.
— Ба, ты попрощалась с ней, да?
Старуха кивнула головой. Ребека все еще держала в своих руках холодную ладошку Руфи. Глаза трупа приобрели нормальные формы.
— Я сразу поняла, когда увидела, что глаза стали обыкновенными. А потом ты разговаривала с кем-то. Она попрощалась со мной?
— Да.
— Мы ее теперь закопаем?
Мавра согласилась. Ребека, против обыкновения, вела себя абсолютно спокойно.
— А она нашла его?
— Нашла.
— Это хорошо. Расскажи мне, что было.
Пока Мавра рассказывала внучке то, что видела несколькими минутами ранее, солнце встало совсем высоко над землей. Выбрав подходящее место, Ребека принялась выкапывать большим ножом яму. Мавра все посматривала на верхушку горы. И только когда процесс погребения был полностью завершен, там показалась точка, движущаяся вниз.
Ребека кормила медведя сухарями. Мишка с удовольствием брал из ее рук хрустящие кусочки и разминал их своей мощной челюстью. Уже довольно давно его не выпускали из клетки надолго, поэтому он с радостью бездумно носился по траве и таскал сухарики из рук хозяйки. День клонился к закату. Мавра разглядывала в лучах заходящего солнца уже хорошо распознаваемую фигуру. Наконец-то Хозяин преодолел последний пролет горы и встал на землю, перегнувшись пополам. Передохнув, он двинулся к повозке. Мишка первым подошел к нему и обнюхал. Толстуха восседала на подстилке из одеяла, прислонившись к колесу повозки и высоко задрав колени.
— Иди ближе.
Крикнула она юноше. Ребека, увидав мужчину, вспыхнула, но осталась сидеть на месте.
— Детка, подай гостю похлебку. Он, верно, проголодался. По горам день-деньской скакать-то.
— Не откажусь.
Обозначил свое согласие Хозяин. Он с благодарностью взял котелок из рук чернавки, попутно заглянув ей в глаза.
— Иди сюда, — прервала ухаживание Мавра, — ешь и рассказывай. Ты многое должен прояснить в этой истории.
Хозяин уместился на траве напротив толстухи. Не спеша, отведав угощение, он начал свой рассказ. Ребека, примостившись тут же, слушала открыв рот. Мавра изредка хмыкала.
— Всем известно, что давным-давно великая дорога вовсе не была дорогой. И что, решив заселить это пространство, Сафрон отправил семерых своих младших братьев найти наиболее подходящие места для постройки городов.
— И они их нашли.
— Нашли.
— И сами принимали участие в строительстве.
— Не просто принимали участие. Большинство городов выстраивались по их проектам.
— Это тоже всем известно.
— Да. Неизвестно другое. Точнее, не всем известно.
— Что же?
— Раньше помнится, ты не перебивала на каждом слове.
— Просто я не очень понимаю, какое это отношение имеет к нашей истории.
— Отдаленное, но непосредственное. На чем мы остановились?
— Что не всем все известно. – Втиснулась Ребека в беседу. Хозяин улыбнулся ей и продолжил.
— Так вот. Братья Сафрона не развлечения ради занимались планированием городов. Они хотели остаться на земле наместниками.
— Они ведь братья, разве это плохо? – Вновь подала голос Ребека.
— Не перебивай человека. – На этот раз одернула бабка.
— Это не плохо. И Сафрон был рад их решению. Но, по прошествию некоторого времени, оказалось, что хитрые братья нашли способ не подчиняться Сафрону. Любые попытки вмешательства верховного брата пресекались ими при помощи звона большого колокола. Вы и сами сегодня видели, как он действует на простых душ. Представьте себе, что и на непростых душ он действует практически с такой же силой. Но, Сафрон все же нашел скоро решение. И помог ему в этом Грезий. Он прислал к нему Гедеона.
— Гедеон служит у Сафрона по найму от Грезия?
Удивление Мавры было искренним.
— Что вас так удивляет? Гедеон сам вызвался перейти из темного облачного неба, сторожить просторы Сафрона и честно выполнял свою работу на протяжении сотен веков. Но, прежде всего, он избавил великую дорогу от семерых братьев, спрятав язык главного колокола, наводящего страх на души. Братья, оставшись без защиты своего единственного оружия, бежали. Они нашли приют в южной горе, которая оказалась буфером между двумя владениями. Сафрона и Кафа.
— Говорят, что они сами ушли, предпочтя уединение, и выстроили себе дом у подножия горы. – Не в силах сдержаться, проговорила Ребека.
— Сафрон не мог допустить, чтобы люди узнали истинные обстоятельства. Нет, для них братья должны были навсегда остаться мудрыми. Ну а сами мудрые попали в тот дом по принуждению. И так бы оно и продолжалось оставаться еще очень долго, если бы братья не нашли способ выбраться.
Однажды Сафрон повздорил с Феоной. Все-таки они не одно целое. Феона в гневе подняла зеркало и запустила им в мужа. Тот успел увернуться, но поймать зеркало не удалось. Оно упало прямо около дома братьев. Но достать его оттуда не мог никто, оставалось лишь надеяться, что зеркало разбилось. Достаточно долго зеркало не всплывало, и Сафрон уже успокоился, как вдруг стало происходить что-то неладное. Души стали пропадать прямо из тоннеля Гедеона. Много ума не нужно было прилагать, чтобы понять, откуда ветер дует.
— Братья забирали их себе?
— Да.
— Но зачем?
— На этот вопрос ответ был получен с помощью вашего покорного слуги. – Хозяин слегка наклонил голову в поклоне. – Меня послали к братьям, чтобы я это выяснил.
— И ты выяснил?
— Нет, вам невозможно рассказывать! Как вы можете перебивать на каждом слове?
— Извини. Значит, тебя отправили лазутчиком? Как ты смог до них добраться?
— На самом деле, мне пришлось постараться. Потратить немало сил, чтобы обнаружить приспешников братьев среди людей. Есть у некоторых людей такое свойство: не забывать некоторые вещи в процессе перерождения. Некоторые через перерождения пронесли поклонение братьям Сафрона. Вот господин Вимидан, например. Есть и другие. Были даже души Кафа. Они сами нашли их в горе, а при помощи сафроновского зеркала они получили возможность наблюдать братьев и даже общаться с ними. Не нужно говорить, что братья тут же зацепились за эту возможность. Но есть и вновь облаченные, я например. Я заставил Вимидана привести меня в горный дом. Братья были только рады.
— Ага-ага. Так зачем им души-то?
— Ох. Я же говорю. Чем больше душ сидит в одном брате, тем материальнее он становится.
— И что?
— А то, что в определенное время наступает момент, когда, утрамбовавшись по самые уши душами, брат может выйти через зеркала в мир людей. Между прочим, почти все они уже могли это проделывать.
— А тебя они тоже хотели утрамбовать в кого-то из них? – Голос Ребеки был озабоченным.
— Нет. Меня они держали не для этого.
— А для чего?
— Для отлова душ.
— А почему они не брали тебя?
— Потому что у меня сильный дар. Никто бы не рискнул иметь в себе столь сильную чужую сторону.
— И что? Чего в итоге они хотели добиться?
— Вернуть в свое подчинение города. Даже вынашивали планы мести за длительное заточение. Но всему этому не суждено было сбыться.
— Ловко ты придумал использовать колокол против его же создателей. Зеркало не выдержало звона, ведь так?
— Верно. Только все могло закончиться очень даже плачевно, — Хозяин ощутил холодок, пробежавший по спине при воспоминании о несостоявшемся наказании. – Если бы мне не помогли. Честно говоря, шансов было мало.
Мавра усмехнулась.
— А разве ты не знал, чем все закончится?
Юноша проговорил с самым серьезным видом.
— Я не заглядываю в свое будущее.
— А я помню кое-что другое.
Теперь усмехнулся Хозяин.
— Нельзя же всему верить.
Юноша закончил поедать похлебку. Некоторое время женщины пребывали в молчании, обдумывая услышанное. Мавра приготовила вопросы и уже хотела было их задать, но Хозяин ее опередил.
— У нас впереди еще много времени, чтобы обо всем поговорить подробней. Только сначала мне бы хотелось уладить один вопрос.
Мавра внимательно посмотрела на него. Сердце ее сжалось. Юноша повернулся к Ребеке и взял ее за руку. Мягкая ладошка замерла в его теплой ладони.
— Я хочу взять вашу внучку в жены. Ребека, ты согласна быть моей женой?
Девушка покраснела так, что стало заметно даже через смуглую кожу. Она опустила глаза и тихонько произнесла.
— Да.
Чернавка стрельнула глазами в бабкину сторону. Мавра умильно улыбалась, выронив трубку на свою обширную грудь. Пожалуй, она была рада. Заметив, как рука новоиспеченного жениха поползла выше по руке новоиспеченной невесты, толстуха очнулась и тут же вмешалась своим большим телом между ними, отстранив Хозяина от внучки.
— Это замечательно, поздравляю. Но, надеюсь, ты уже обдумал, что ты можешь предложить своей жене. Где вы собираетесь жить?
— Ба!
— Подожди, детка, не встревай.
Мавра отмахнулась от внучки и обратила все внимание на юношу. Не тут-то было. Проявив второй раз за день несвойственную ей твердость, Ребека подбежала с другой стороны от Хозяина и заявила.
— В поселении. Мне там очень даже понравилось.
— Да. Мы будем жить там. Вместе с вами, я надеюсь.
Мавра вздохнула. Она почувствовала, что устала. Но бескомпромиссно заявила.
— Мое место на дороге. Я живу в повозке и палатке. И потом, вся эта мелюзга…
Мавра скорчила гримасу.
— Но что вам мешает остановиться у нас на некоторое время, проезжая мимо?
— Это можно.
Милостиво махнула рукой старуха.
— Кстати, сейчас мы направляемся прямо туда, я так полагаю. У тебя есть масса времени, чтобы поведать мне все тонкости этой истории. – Мавра понизила голос. – Расскажешь, кстати, про эту темную историю с беременностью.
— Хорошо. Только не рассчитывайте, что я буду развлекать вас всю дорогу.
Ребека хихикнула и помчалась за Мишкой. Хозяин, старательно не глядя на толстуху, пошел впрягать лошадь.
Отъезжая от горы, вырезавшейся острыми пиками на фоне тускнеющего неба, путники чуть не наткнулись на одинокого старичка, шагающего зачем-то к подножию горы. Его низкая фигура пригибалась ближе к земле, опираясь на палку, делая его похожим на жука. Старичок абсолютно не смотрел на дорогу, завернув голову к небу, на котором начинали проступать звезды. Борода шевелилась от слов, произносимых стариком.
— Ба, он ищет синюю звезду.
Ребека низко свесилась из повозки, наблюдая за путником.
— Да? А что это за звезда?
— Не знаю.
Откликнулся Хозяин.
